Властелин знаков - Страница 93

— Там две пули, — буркнул он. — Одна — для него, другая для вас.

— Простите?!! — изумлению Фальконе не было предела. — Что там творится, что за светопреставление?!

— Призраки. Как тогда, в Лондоне, — Имеющий Зуб был лаконичен. — Если они доберутся до вас, лучше сразу. Никаких мучений.

Сильвио осторожно, словно ядовитую змею, взял оружие, повертел в руках — и отложил в сторону.

— Гм… А как же… э-э… вы?

— Я не боюсь боли. Их можно убить. Прихвачу одного с собой.

— Но… Должен же быть какой-то другой выход.

Неандерталец молча присел на корточки у дверей.

Все, что следовало сказать, было сказано. Теперь оставалось только ждать.

Мак Дули наполовину извлек из ножен палаш — и с лязгом загнал его обратно. В традиционном шотландском наряде, вооруженный до зубов, Железный Роберт выглядел в высшей мере экстравагантно — но слова для ободрения соратников выбрал вполне традиционные для такой ситуации:

— Надерем им задницу, джентльмены!

По обе стороны командора встали рослые волынщики — грудь колесом, связка бомб на поясе, кожаные мешки волынок туго надуты — словно брюшки у насосавшихся крови клещей.

— Вперед!

Ударить с ходу не получилось: осколки неминуемо зацепили бы своих. Мак Дули пошел на хитрость: по его команде бойцы быстро отступили палубой выше, заперев за собой люк. Призраки двинулись в обход — и там, на узкой винтовой лестнице, их настигли бомбы. Срывая кольцо запала, командор мысленно вознес молитву святому Андрею, чтобы взрывы не вызвали пожар — и метнул в приоткрытый люк две бомбы, одну за другой. Прогремели взрывы. Защитникам «Немезис» предстало удивительное зрелище: на дырчатых железных ступеньках пульсировали и плевались тонкими молниями светящиеся голубоватым сиянием шары размером с теннисный мяч — электрические сердца призраков. Раскаленный пар, составлявший плоть «стим бойз», смело взрывной волной — но они медленно восстанавливались: клочья белесой субстанции скользили к сердцам, окутывали их, мало-помалу принимая форму человеческого тела.

Смертоносный чугунный цилиндр упал в нескольких дюймах от ближайшего из сердец. На этот раз взрыв был куда более мощным. «Немезис» содрогнулась, словно раненое животное: эффект был сравним с попаданием крупнокалиберного снаряда. Чудовищная энергия, сконцентрированная в шаровой молнии сердца, вырвалась на свободу, вызвав цепную реакцию — трое призраков, находившихся поблизости, разделили судьбу первого. Молнии змеились по полу и стенам, корежили несущие конструкции, прожигали переборки, превращали находившиеся поблизости приборы и механизмы в груды оплавленного металла. И тут вожак призраков дал сигнал к отступлению. У врага, похоже, сыскалось оружие, способное убивать их — а платить столь высокую цену «стим бойз» не собирались. Пройти через боль и страдания перерождения, обрести новую жизнь — чтобы вот так, запросто, потерять ее вновь? Ну уж нет! Вибрации неслышного людям зова пронеслись по коридорам линкора: «Уходим! Уходим! Отступление!» Туманные силуэты заструились по коридорам со скоростью, недоступной созданным из плоти и крови; переливающееся, вспыхивающее электрическими искрами облако сошло на нижнюю палубу, покатилось к распахнутым шлюпочным люкам — и кануло вниз, смешавшись с густым туманом. Все произошло в считаные мгновения: ошеломленные, обожженные люди недоверчиво переглядывались, не веря в свою удачу, — но о жутких пришельцах теперь напоминал лишь дым, гарь и стоны раненых.

* * *

Может показаться невероятным, но Ласка хватилась Озорника не сразу. Воздушный налет она пережила, съежившись, в крохотном чулане под трапом — матросы хранили там ветошь и веревочные швабры-лентяйки. Рвущиеся на палубе бомбы не могли повредить ей, но девушка судорожно вздрагивала и сжималась в комок при каждом разрыве: стальной корпус броненосца отлично проводил звуки. Немного погодя ее нашел Лидделл — и едва не за шиворот потащил за собой в машинное отделение. Там Ласка словно очнулась: привычная работа подействовала, как лекарство. Перекрыть клапаны 4-L и 15-G, затопить балластную цистерну правого борта до отметки пять, сбавить до минимума обороты маршевого водомета. «А где же Лев? Корабль поврежден, быть может, скоро затонет — почему он не отменил все это? Неужели…»

Она бросилась на палубу — и едва не споткнулась об Озорника: он лежал неподвижно на том самом месте, где его оставил капитан. Сознание девушки словно раздвоилось: одна Ласка, замирая от ужаса, смотрела на неподвижное тело, другая хладнокровно сомкнула пальцы на его шее, нащупывая пульс. Он был: сонная артерия вздрагивала мелко и быстро, гоня кровь. В отблесках пожара было не понять — ранен ли Осокин и насколько серьезно. Ласка взвалила его на плечи и подтащила к люку. Здесь силы оставили ее; девушка растерянно осмотрелась. Внезапно ее осенило.

— Потап! Потапка! Где ты?! Помоги мне!

Заклацали по трапу когти. Мохнатая шкура Потапа вся пропахла гарью: медведь помогал тушить огонь.

— Здесь я… Ты как?

— Со мной все нормально, — отмахнулась девушка. — Лева…

— Зацепило али контузило?

— Не знаю, надо в лазарет…

— Ох, вот незадача… — Медведь осторожно поднял Озорника и полез обратно, едва не столкнувшись с матросами: кто-то, наконец, догадался позаботиться о раненых.

Призраки, последний резерв капитана, спасли-таки корабль. «Паровая Душа Стерлинга» скрылась в наползающем тумане. Проскользнув перед носом «Немезис», они двигались на северо-северо-запад — с черепашьей скоростью, но все же удаляясь от своего врага. Немного погодя на броненосец стали возвращаться «стим бойз» — они выныривали из тумана, скользя по волнам, словно конькобежцы по льду. Великолепная чувствительность ко всякого рода вибрациям позволила им ощутить работу двигателя и засечь направление; догнать же идущий самым малым ходом корабль не составило труда. Спустя час капитан приказал увеличить скорость. Призраки вновь сделали то, что не смог бы никто, кроме них: шли дозорами впереди и по бокам судна, готовые предупредить в случае малейшей опасности. Озорник по-прежнему не приходил в сознание. Ран на нем не имелось. Очевидно, все дело было в контузии — тогда, на палубе, он стоял ближе всех к месту разрыва снаряда. После осмотра судовой врач велел отнести Осокина в его каюту — лазарет был невелик, а раненых на корабле имелось достаточно. Ласка присела на край койки, держа Льва за руку — это было все, чем она могла помочь. Потап вскоре ушел: моряки, не дожидаясь рассвета, начали восстановительные работы, и его недюжинная сила была там весьма кстати. Броненосец пострадал куда меньше, чем полагал сэр Роберт Мак Дули. Он сохранил плавучесть и ход; герметичные переборки не позволили воде проникнуть дальше поврежденных отсеков. Правда, теперь о погружении не могло быть и речи, да и скорость он развивал едва половину от прежней. Они находились в относительной безопасности — по крайней мере, до рассвета; и капитан Стерлинг собирался использовать эту возможность по максимуму.