Властелин знаков - Страница 31

Светильников здесь не было, но слабые отблески уличных фонарей позволяли ориентироваться в пространстве. Дав глазам привыкнуть к полумраку, графиня Воронцова двинулась вперед по анфиладе комнат, стараясь не шуметь. Вскоре она достигла нужной точки дома: окно смотрело как раз в правильном направлении. Девушка повернула бронзовую рукоять запирающего механизма, толкнула створки — и замерла, вдыхая насыщенный уличной сыростью воздух. Вокруг царила тишина. По спине скользнул предательский холодок: сейчас, в эту самую секунду, она все еще была гостьей, но уже следующий шаг делал ее преступницей, окончательно и бесповоротно. «Поспеши. Время работает против тебя», — шепнул внутренний голос. Преодолев секундную слабость, девушка приподняла подол платья и извлекла из прикрепленных к кринолину чехлов части арбалета. Сборку и разборку этого небольшого, но весьма мощного приспособления она освоила в совершенстве: Озорник всякий раз завязывал ей глаза, и действовать приходилось на ощупь. Самым трудным было взвести стальной лук, маленький, но дьявольски тугой: силы Ласкиных мускулов едва хватало для этого. Установив стрелу с привязанной к ней бечевой, девушка подняла арбалет, прицелилась — и, задержав дыхание, нажала на спуск. Стрела унеслась прочь, таща за собой шпагат; громко жужжала разматывающаяся катушка. Прошло несколько тягостных мгновений — и вот в чердачном окне дома напротив замигал синий огонек. Ласка облегченно перевела дух и потянула бечеву. Скоро в ее руках очутился канат; недолго думая, Ласка привязала его к ножке массивного письменного стола. Дело было сделано. Темная фигура фелис скользнула по канату — над брусчаткой мостовой, над пиками ограды, над темным садом — бесшумно, словно тень.

Где-то неподалеку скрипнула дверь. Паника отозвалась волной мурашек вдоль хребта. Ласка заметалась, не зная, куда спрятать арбалет, и наконец сунула его под стол. «Стоит кому-нибудь обнаружить фелис, и все пропало! Здесь такое начнется! Стоп, стоп… Я пока что гостья, а значит, как жена Цезаря, — вне подозрений. Мало ли как я очутилась здесь! Например, поднялась подышать свежим воздухом. Или просто — из любопытства». Девушка наспех привела в порядок юбки, закрыла за собой дверь и сделала вид, будто рассматривает висящий на стене портрет, изображавший сурового джентльмена в старомодном мундире, с повязкой на глазу. Шаги приближались; но это оказался вовсе не лакей, а один из гостей полковника — молодой блондин в светло-сером костюме, отчего-то смутно знакомый Ласке.

— Вы так неожиданно нас покинули, графиня. Надеюсь, я не очень помешал? — учтиво произнес он.

— Нет, просто внизу душновато.

— Да, пожалуй. Задумка с тварями Нового Света не самая удачная: смотрится эффектно, не спорю — но все же они слегка попахивают. Надеюсь, мои бестолковые соотечественники не слишком вас утомили? Водка, медведи и бесконечные снега — вот, пожалуй, и все, что приходит им на ум при слове «Московия».

— А что приходит на ум вам? — полюбопытствовала девушка.

Блондин негромко рассмеялся.

— Увы, должен признаться — в этом я не слишком-то отличаюсь от прочих! Московия… Бесконечные просторы, от Балтики до Урала, густые леса… Величественная и спокойная страна. Я ведь чуть было не совершил путешествие на вашу родину, графиня; даже начал учить язык. И немного помню его до этого дня, — последнюю фразу молодой человек произнес по-славянски, слегка запинаясь.

— Очаровательно. — Ласка улыбнулась уголками губ. — Но что же вас удержало от этого шага?

— Мой друг и наставник. Он убедил меня в том, что это бессмысленно — впрочем, на тот момент так оно и было. Ох, я все еще не представился, простите покорно! Джек Мюррей, репортер «Курьера», к вашим услугам, графиня.

— Как любопытно! — Ласка постаралась вложить в реплику нечто противоположное смыслу слов: присутствие этого человека тревожило ее. Где же она могла его видеть?

С той стороны, куда проникли фелис, не слышно было ни звука: люди-кошки славились своим умением двигаться бесшумно.

— Думаю, мне понравилась бы Московия. Вопрос в том, как там относятся к гражданам Империи. Мы ведь совсем недавно были врагами.

— И продолжаем ими оставаться в какой-то мере — покуда Крымский вопрос не будет решен к обоюдному согласию! Впрочем, я заметила, на эту тему здесь не любят говорить.

— Гм… Полагаю, это не совсем корректно — ведь вы московитка, а полковник Фокс, как ни крути, — один из героев Крымской кампании…

В этот момент снизу донесся грохот, звон разбитого стекла, женский визг — и яростные крики. Ласка в замешательстве остановилась. Что-то явно пошло не так — причем отнюдь не связанное с фелис!

— Добралси я до тебя, с-сотона! Кровавый ублюдок! — ревел по-славянски чей-то жуткий бас. — Теперича не уйдешь!

— Ружье, ради всего святого — принесите ружье! — визжал женский голос. — Пристрелите же, наконец, этого зверя! О, боже!

— Потап!!! — Ласка поняла, наконец, из-за чего возник переполох. — Нет! Что ты делаешь!

Девушка бросилась вниз по ступеням, в гостиную. Там царила полная неразбериха. Меж поваленных чучел застыли растерянные лакеи; нескольким дамам стало дурно — а хозяин дома был зажат в угол здоровенной мохнатой тушей. Полковник Фокс выставил перед собой саблю; лицо его покрывали мелкие бисеринки пота. Потап не давал ему двинуться с места: оскалив клыки, он ловил каждое движение полковника, готовый немедленно воспользоваться его оплошностью. На полу виднелись капли крови: похоже, клинок Мэтью Фокса уже зацепил медведя — впрочем, судя по всему, рана была легкой.